Людмила Семчук, СТБ: Таких успешных массивных запусков, как у СТБ, в последнее время не было ни у одного телеканала

Когда-то телеканал СТБ планомерно вскарабкался на самую вершину телевизионного олимпа, пройдя путь от небольшого ничем не примечательного вещателя до первой кнопки. Продержавшись на этой вершине несколько лет, в 2016 году он начал сдавать позиции. На канале понимали, что неизменный конек его успеха – масштабные развлекательные шоу – пришло время дополнить сериалами. Эти его поиски новой формулы успешного себя совпали по времени с очень сложной внутренней реформой в группе StarLightMedia, которая сопровождалась значительными кадровыми перестановками и бюджетными ограничениями.

В конце 2020 года показатели СТБ наконец начали демонстрировать позитивную динамику, а в феврале, марте и мае 2021-го он даже выходил на вторую позицию по аудитории 18–54, 50 тыс.+. Каналу удалось запустить сериальное производство, в том числе несколько знаковых сегодня проектов были задуманы еще в самом начале его перестройки. В результате СТБ смог составить серьезную конкуренцию вещателю с многолетними сериальными традициями и близким профилем аудитории – телеканалу «Украина». Соперничество именно этих двух вещателей уже является и продолжит быть в ближайшем будущем одним из самых интересных кейсов на украинском телевизионном рынке. Как и соперничество StarLightMedia и «Медиа Группы Украина» в целом, обменявшихся своими бывшими СЕО – Владимиром Бородянским и Евгением Лященко – в наблюдательных советах.

СТБ между тем перешел на новый этап своего развития, теперь уже дополняя недавно запущенные сериальные линейки своими ранее приостановленными хитами в сегменте шоу – осенью на экраны вернется «Україна має талант», но на этом возвращения не закончатся. О том, что позволило телеканалу вновь стать сильным игроком и на что он будет делать ставку в ближайшем будущем, «Детектор медиа» поговорил с управляющим директором СТБ Людмилой Семчук, которая возглавляет вещатель с конца 2018 года.

– Людмила, в 2019 году Дмитрий Троицкий (директор дивизиона «Вещание» StarLightMedia. – Ред.) говорил мне, что самые сложные задачи стоят перед СТБ и что он больше всего времени посвящает этому каналу в силу того, что вещатель попал под двойную перестройку: общую трансформацию, которая происходила в группе, и переход на сериальное производство. Вы ощутили это на себе?

– Дмитрий был однозначно прав. Пришлось сделать революцию внутри канала. Это не то чтобы был полный переход на сериальное производство, речь про дополнение жанрового разнообразия в эфире. В свое время СТБ первым в Украине открыл жанр телевизионного реалити и производил большое количество проектов. Но со временем тренды и вкусы у зрителей начали меняться. Когда стало очевидно, что зрителям хочется нового типа контента и сериальной драматургии, у канала не было такого предложения. Сериальное производство не запускается за один день, это трудоемкий процесс. И трансформация группы пришлась как раз на тот период, когда нам было необходимо перестроить сетку канала и запустить сразу огромное количество часов сериального контента, чтобы появились стабильные линейки. При этом мы боролись за безубыточность и не могли в один год инвестировать двойной объем денег в контент. Нужно было прекращать производить одни проекты, инвестировать в сериальное производство этого года и текущего.

Часть проектов ушла из эфира по многим причинам. Но за последние два года СТБ сделал рекордный для себя и рынка рывок и сегодня является лидером роста среди больших телеканалов. Только в июле этого года СТБ вырос относительно прошлого года на 21%, а по итогам семи месяцев 2021 года мы уверенно входим в топ-3 телеканалов страны.

У нас появились новые хиты и контент поменялся, наверное, на 80%. У нас получилось запустить новые долгоиграющие франшизы, которые стали базисом для сетки. Появились «След», «Слепая», «Холостячка», «Супермама» – последний проект даже получил спин-офф «Супербабушка», хотя мы немного остерегались этой франшизы. Таких успешных массивных запусков в последнее время не было ни у одного телеканала.

Но на этом перестройки не заканчиваются. СТБ и дальше планирует запускать новые проекты и развивать сетку. Потому что темп изменений на рынке и в мире, политике, во всех сферах нашей жизни настолько высокий, что теперь никогда нельзя сказать, что мы чего-то достигли и можем сделать передышку.

– На что СТБ сейчас делает ставку? Правильно ли сказать, что вы инвестируете в предпраймовые сериалы?

– Мы инвестируем и в предпраймовые сериалы, и в праймовые. На самом деле, у нас не так много офпраймового продукта. Раньше СТБ работал в основном с праймовым продуктом. И, наверное, «Все буде добре» был единственным большим проектом, который выходил не в прайме. Сейчас у нас есть «След», «Слепая», периодически мы производим «Прокинься з Ектором», который, возможно, возобновим осенью следующего года. Мы стали больше работать с дневными слотами, потому что в связи с карантином изменился ритм жизни наших зрителей. И мы видим, что дневные проекты начали работать настолько хорошо, что местами их можно передвинуть в праймовые слоты.

Помимо этого в сетке канала в общем выросло качество сериальных линеек. И у нас получается делать контент, который одновременно становится и коммерчески успешным, и событийным – такой как «Мама». Это 4-серийка на очень чувствительную социальную тему, которая нам всем болит. Главная героиня драмы – Мама в исполнении гениальной украинской актрисы Олеси Жураковской – отправляется на оккупированный Донбасс искать своего сына, который ушел добровольцем защищать Украину и попал в плен. Мы показали «Маму» ко дню памяти Героев Небесной Сотни, и в эфире СТБ она стала лидером слота по женской аудитории 35–44 лет. Мы получили невероятный отклик от зрителей, от женщин, которые так же ждут своих близких с войны. Недавно «Мама» была включена в основной конкурс международного кинофестиваля Serial Killer в Брно. Мы ждем результатов, держим кулачки и тем временем снимаем продолжение этой истории.

Другой пример – «Спіймати Кайдаша» гениальной Наталки Ворожбит. Это был сложный и новый для всех продукт. Но мы видим, как он популярен на платформах, и в эфире зрители каждый раз смотрят его с огромным интересом. И особая гордость для нас – то, что по оценкам экспертов «Спіймати Кайдаша» стал лучшим сериалом года и получил «Золоту Дзиґу».

Но сетка – это такой зверь, который помимо точечных событийных проектов требует ежедневного премьерного эфира. И это большой вызов: обеспечить премьеры каждый день в текущей ситуации.

– Сколько у вас часов премьерного контента?

– По сравнению с прошлым годом его объемы не очень изменились: ежегодно мы выходим примерно на 800 премьерных часов, колебания год к году составляют не больше 5%. При этом объем сериалов мы немного сокращаем: если в прошлом году у нас было где-то 112 премьерных часов весной и порядка 140 осенью, то сейчас мы будем идти немного меньшим объемом. Да и подход к сериальному производству у нас сейчас более сложный.

– Что от вас потребуется в связи с переходом всех сериалов на украинский язык?

– Мы давно об этом знали и готовились. Тут две плоскости: креативная и финансовая. В плане креатива украиноязычные сериалы нельзя производить точно так же, как русскоязычные. Нужны локальные украинские «вкусности», наши реалии: хочется, чтобы это была не просто мелодрама, переведенная на украинский язык, а чтобы украинские сериалы становились по-настоящему украинскими, с нашим колоритом.

В осеннем сезоне у нас появятся снятые на украинском языке прекрасные сериалы: «Кава з кардамоном», несколько 4-сериек, в том числе «Мольфарка». Мы разрабатываем много украиноязычных историй, несколько из них – с Наташей Ворожбит. Но нам понадобится господдержка, потому что часть из разработанных нами проектов – исторические драмы с немалыми бюджетами, которые мы самостоятельно не потянем. В прошлом году мы получали финансирование. В этом году тоже подавались на программу и наши названия прошли во второй тур.

«След» и «Слепую» мы с самого начала запускали на украинском языке. У нас есть еще несколько украиноязычных линеек скриптед-реалити, которые сейчас производятся и появятся весной следующего года – это «Ворожка» и «Свадьбы».

Конечно, для рынка в целом это станет внутренним вызовом. Потому что квоты не касаются ОТТ, и в то время, когда телеканалы переводят сериальный контент на украинский язык, провайдеры продолжают показывать сериалы, которые не может показывать телевидение.

Но это эволюционный шаг. Придется ускориться. Это можно сравнить с тем, как год назад во время первого карантина общество за три месяца осуществило такую мини-диджитал-революцию, которая должна была происходить три года. Для многих это стало стрессом, все узнали, что такое Zoom и удаленная работа. Был некий пик продажи ноутбуков. Сейчас точно такое же интенсивное развитие произойдет в сериальной индустрии.

– Это уменьшит объемы копродукции с Россией?

– Существенных объемов копродукции с Россией давно нет. Наш рынок ориентирован на себя, российские каналы тоже производят для себя.

Зависимость от российского рынка, которая была до 2014 года, давно ушла. Все начали искать новых партнеров. Возьмите наш пример «Крепостной» и работы с поляками, которые сейчас более пристально смотрят на Украину. Все наши актеры стали у них звездами, они начали приглашать их в «Танцы со звездами», какие-то студийные проекты. И после первого эфира «Крепостной» они сразу же запустили второй показ, сделали студийное шоу перед проектом, в котором рассказывали, как он снимался.

Мы видим, что у коллег тоже выходят международные копродукционные сериалы – например, «Славяне» на «1+1». То есть уже формируются новые экономические модели. Они, конечно же, сложнее. Но опять-таки ввиду нового эволюционного скачка нам всем придется их освоить.

– Что для вас поменялось в работе над «Крепостной» после того, как в проекте появился польский копродукционный партнер?

– Появился польский каст, мы согласовали с коллегами наших актеров. Есть польский продюсер, которому мы показываем сценарии, чтобы они проверяли их на предмет непротиворечия их внутренней корпоративной политике. Все-таки TVP – это большой государственный канал, а «Крепостная» – исторический сериал, поэтому им важно проконтролировать, чтобы там не было какой-то риторики, которая бы не совпадала с их видением истории. Но за все время мы не получили ни одной правки, коллегам нравится наш сценарий.

Производит, как и раньше, наша команда. Это те же люди, которые делали первый сезон, тот же гениальный шоураннер Тала Пристаецкая, тот же продюсерский состав, режиссер.

– Производите вы его весь в Украине?

– Да, в текущих условиях выехать в Польшу на съемки – это безумие.

– А польские актеры сюда заезжают нормально?

– Да.

– Интересен кейс замены главной актрисы. Это определенная веха в развитии нашего рынка, которая покажет, чей бренд сильнее: актера или продукта.

– Каким бы гениальным ни был актер, если нет правильного сценария, режиссера, не инвестировано нужное количество денег в производство, то никакой актер в кадре этого не компенсирует. У нас прекрасный сценарий. Мы верим в бренд, силу истории. Мы очень благодарны Кате Ковальчук, она действительно помогла нам реализовать образ крепостной Кати: трогательной, милой девушки, которую все полюбили. Но этот образ в первую очередь был создан сценаристами и актеру дали, что сыграть. В этом году у нас не менее напряженное продолжение истории.

Почему так сложилось? Продюсерски это сложнейший проект. Задействовано большое количество именитых актеров. И нужно свести подходящую для съемки натуру и всех актеров, учесть все ковидные ограничения и успеть в запланированный срок к эфиру. Все эти вводные формируют определенный календарно-постановочный план, за который мы не можем выходить. И так получилось, что у Кати Ковальчук в это время большой, знаковый для нее проект, от которого она не готова отказываться. Поэтому мы подумали и совместно приняли решение, что у нас будет новая актриса. И мы верим, что история от этого точно не станет хуже.

Это не впервые в телевизионной индустрии, когда в новом сезоне происходит замена актера или актрисы.

– А я слышала другую версию: что актриса запросила очень высокий гонорар.

– Да, у нас были переговоры и по гонорару. Но речь не шла о деньгах за рамками рыночных. Для нас ключевыми стали даты. Тот график, который мы могли позволить себе с Катей, тянул за собой затраты на более долгий производственный период и производственный бюджет становился просто невозможным.

– Когда вы искали новую актрису, то исходили из того, что она должна быть похожа на Екатерину Ковальчук?

– Нет, отнюдь. Основная задача – это внутреннее соответствие героине. В новом сезоне Катя изменилась, она уже не крепостная, у нее новая история. Катя прошла большой путь изменений и стала более сильной. Кастинг был очень масштабный. Плюс мы показывали актрису нашим польским партнерам. Они тоже понимали, что это риск. Но в итоге мы довольны и скоро ее игру увидят все.

– Будете как-то специально коммуницировать зрителям, что у вас новая актриса?

– Мы этого не скрываем, но и не делаем основной акцент. Имя Сони Присс присутствует во всех материалах и новостях. Но мы же продаем не актрису, а историю. Конечно, есть истории, в которых на актере держится весь продукт. Особенно это характерно для сюжетов в закрытых локациях, где играют два актера. Вот они действительно глубоко персональные.

«Крепостная» – это не актерская, а продюсерская история. У нас большое количество сюжетных линий, огромный ансамбль актеров, которых мы долго искали и все они очень важны. Это тот случай, когда одного очень талантливого актера можно заменить другим не менее талантливым.

– Был незаслуженно короткий и скромный пресс-релиз Film.ua Group о том, что в «Мотыльках» они использовали технологию deep fake, чтобы заменить актера. У технологии deep fake имидж как отрицательный, так и положительный. Например, для всех, кто работает в политконсалтинге, это страшилка: они боятся, что наступит момент, когда будут подделывать их подопечных. Но есть и примеры, когда эта технология позволяет что-то сделать во благо. Насколько единичен случай ее использования на нашем продакшен-рынке?

– Данный кейс технически сопровождала Film.ua Group. Мы работали только с лицензией на показ. Самостоятельно мы производим не так много спецпрограмминга – это сложно и затратно. Это важная задача для нас, но мы начинаем ее выполнять очень точечно. Мы хотели показать на День памяти о чернобыльской катастрофе продукт, произведенный в Украине, но не смогли бы этого сделать из-за одного актера. И возможность решить такую проблему – действительно хорошая новость.

– А причина была в том, что актер в черном списке?

– Да.

– Пришлось переполучать прокатное удостоверение?

– Да. Этим занималась Film.ua Group.

– Что вы думаете о том, что «Интер» выиграл суд по запрещенным советским фильмам и на радостях показал их, выйдя в один из дней даже на первое место в рейтингах?

– У них какая-то персональная история получения прокаток, запрета актеров и своя юридическая позиция. Мы ее не знаем и не разделяем. Я не считаю возможным комментировать что-то, потому что для этого надо изучить их юридическую позицию, материалы дела. Насколько я слышала, им назначили проверку. И какие-то результаты мы сможем узнать по ее окончании. У нас таких кейсов нет, совершать мы их не планируем. Поэтому для нас это представляет небольшой интерес.

А то, что канал с этим контентом вышел на первое место, говорит лишь о том, что в фильмах сильная драматургия и зритель не готов о них забыть. Есть отдельные названия, которые раньше любили смотреть. Мы сейчас производим не меньшее количество продуктов с сильной драматургией. Поэтому нам есть чем ответить и нет необходимости прибегать к контенту, который для нас уже не актуален.

– Вы сказали, что для производства сериалов нужна государственная поддержка и вы ее получаете для своих знаковых проектов. Может ли ее стать больше в связи со вступлением новых норм языкового закона?

– Это вопрос возможности государственного бюджета. Государство и сейчас дает не маленький объем. Планы бюджета следующего года, к сожалению, пока комментировать не могу. Думаю, они будут понятны к концу года.

Со своей стороны мы рассчитываем, что господдержка будет не меньше, чем сейчас, как минимум.

– Вы ожидаете, что сериалы будут стоить столько же, как сейчас? Они не станут дешевле, потому что в связи с языковыми нормами уменьшатся возможности продажи за рубеж вашего контента?

– Каким образом сериалы могут быть дешевле? Мы живем в стране, в которой есть инфляция, каждый сериал снимают люди, которым нужно повышать зарплаты. В этих условиях продукт в гривне, конечно же, будет дорожать. У любого продукта есть планка, ниже которой его нельзя произвести. Медийный ландшафт очень широкий, зрители привыкли видеть шикарнейшие шоу и голливудский продукт. Если вдруг мы начнем производить что-то региональное, местечковое и неполноценное, то разочаруем аудиторию. Лучше меньше, но не хуже – такой подход мы пропагандируем.

Перед всеми каналами стоит задача: разработать продакт-микс, который позволит оптимизировать сетку. Каждый канал эту задачу решает по-своему. Те же «Слепая» и «Хата на тата» – это многопоказные оптимизаторы нашей сетки.

У нашего продакшена есть задачи по оптимизации технологии производства, и мы учимся делать не хуже, но где-то дешевле только за счет оптимизации процессов, внедрения новых технологий, но ни в коем случае не потому что раньше у нас работали два сценариста, а сейчас – один младший редактор.

К примеру, если раньше на сцене «Україна має талант», «Х-фактор» вы видели масштабные декорации – тумбы, деревья, предполагавшие физическое производство, – то сейчас есть LED-экраны, визуальный ряд на которых выглядит более захватывающе и современно, помогает оптимизировать время и финансовые затраты.

Стоимость производства проекта зависит и от его жанра. Этой весной мы пилотировали проект «Мой секрет». Не знаю, помните ли вы: когда-то на СТБ было реалити «Моя правда» из более чем 100 эпизодов, где мы брали откровенные интервью у звезд. У нашей аудитории есть запрос на личную жизнь известных людей, их жизненные драмы. Но такой проект подразумевает командировки и очень недешев в производстве. Мы давно хотели его возродить, а в связи с финансовыми и коронавирусными ограничениями решили это сделать в новом формате – студийного шоу. Это всегда экономичнее, потому что более технологично: можно снимать несколько программ в день. Поэтому мы переработали формат в студийное интервью и пригласили Машу Ефросинину, потому что у нее есть свой проект подобного плана в YouTube. Это небольшой пример, как можно сохранить драматургию и при этом оптимизировать затраты.

То же самое было с «Тайнами ДНК». Проект технологичен в производстве, снимается сетами. Но требует колоссальной работы команды, которая ищет истории реальных людей, ездит в экспедиции, прорабатывает сюжетные повороты. Но это все равно дешевле, чем снимать реалити.

Мы уже несколько лет живем в модели, в которой нет грандиозных продаж за рубеж. Работаем с Казахстаном, Балтией. Я думаю, что они и дальше продолжат покупать. У нас есть прецеденты продажи адаптированных версий нашего украиноязычного продукта. Еще до того, как мы начали работать с сериалами, мы продавали шоу: «Хата на тата» приобрела немалую популярность, на «Супермаму» тоже сразу обратили внимание несколько рынков. Нигде в мире этот формат не стал так популярен, как в Украине – даже форматчик в своей стране произвел два маленьких сезона. Мы знаем, что этот формат интересен казахам и они даже готовы пользоваться консультацией нашего продакшена, чтобы мы помогли им запустить производство «Супермамы».

– Когда вы объявили о запуске «Моего секрета», то написали в пресс-релизе, что это ваш формат. Но многие заметили сходство с «Секретом на миллион» и заподозрили, что, может быть, вы купили формат или скопировали.

– Некоторые проекты сложно назвать форматами. Есть студия и ведущий. А все остальное, что происходит в каждой программе – уникальный кейс, для которого нужно найти героев, полностью прописать драматургию. Что в данном случае можно купить с форматом? Ничего. Мы такие форматы не продаем и не покупаем.

Мы пока еще до конца не понимаем, когда у нас появится «Мой секрет» – либо осенью, либо следующей весной, потому что все в разработке. Нам повезло: его продюсер – Наташа Франчук, она хорошо ориентируется во всех жанрах и понимает, как запускать такие студийные проекты. У нас хватит своей экспертизы, чтобы еще и помочь запустить соседним рынкам такие программы.

Когда-то у нас был проект «Все буде добре». Когда мы его запускали, то пересмотрели много международных форматов. Все они представляют собой телевизионные журналы с набором рубрик. И если говорить об их адаптации на определенной территории, то что здесь можно купить? Нужно просто набрать 100 редакторов, которые сделают эти рубрики. Тут, конечно, можно говорить о покупке готовых сценариев, но это немного другая история.

– А я еще помню программу «Відверто з Машею Єфросініною», которая выходила на телеканале «Украина», где во время интервью с ней звезды часто плакали. Если не путаю, то именно по поводу этой программы Маша рассказывала, почему она в какой-то момент перестала ее делать: закончились гости, которые были готовы раскрыться. Нет ли у вас такого риска?

– Риск всегда есть, и у многих проектов есть цикл жизни, особенно если они завязаны на реальных участниках. Такие проекты производятся, затем мы делаем определенный перерыв, пока снова найдем новые качественные истории. Так произошло с «Детектором лжи» и «Україна має талант», которые остановили производство, и мы их возобновили спустя время.

Со звездными проектами сложнее. Мы в свое время все отсняли с «Моей правдой» и «Звездной жизнью», отложили их на полку на много лет, но сейчас видим, что у звезд за это время многое произошло в жизни, появились новые селебрити и мы готовы делать «Мой секрет» – возможно, как спецпроект, который не будет потоковой историей. Мы хотим рассказать истории о появляющихся звездах канала: холостяках, холостячках, актерах сериалов, новых артистах как, например, Go-A – абсолютно неизвестного ранее широкой аудитории коллектива, которого СТБ нашел и пригласил в нацотбор, и который стал национальным героем, заняв высокое место на «Евровидении» с аутентичной украинской песней на украинском языке.

– Люди, которые на других телеканалах пытались делать late night show, говорили, что у них возникала похожая проблема, но с другой эмоциональной окраской: гости не готовы дать посмеяться над собой. Сталкивались ли вы с этим?

– Это, наверное, действительно так. Если в США актеры более свободны и любят иронизировать над собой, то у нас присутствует определенная скованность. Это связано с нашим культурным кодом, который тянется еще из Советского Союза, когда существовала общепринятая норма, все должны были быть правильными, сделанными по одному лекалу, и если ты отличался от этой нормы, было очень плохо. И только за последние пять лет наше поколение преодолело эти блоки и начинает вести себя по-другому.

Этот багаж, который вбивался нам с детства, наложил свой отпечаток и на наших звезд. О чем-то они не могли говорить раньше, потому что это могло быть не принято консервативным обществом. Сейчас больше приветствуется открытость. Социальные сети ворвались в нашу жизнь и звезды начали показывать, как они живут, стали более близкими и понятными. И такие проекты могут стать более возможными на рынке.

Но здесь другая проблема. Мы сделали четыре спецвыпуска Dizel Night с «Дизель Студио», изначально запланировав его как спецпроект, потому что ежедневный выход в эфир весной и осенью – это очень дорого. И при том, что инвестиции в такое шоу были бы самыми большими по сравнению с другими проектами, оно бы стояло в вечернем слоте, который не является ключевым для сетки. Запустить такой проект на постоянной основе будет сложно для любого телеканала на рынке. Я знаю, что в США над производством одного ежедневного выпуска работают 500 сценаристов, поскольку его содержание должно быть актуальным и «вкусным», а это сложно.

Мы сделали спецвыпуски, чтобы посмотреть, как это может работать. Тем более что и «Дизель Студио» попросил у нас некий кредит доверия, чтобы сделать проект самостоятельно, понимая аудиторию канала. Получилось много интересных рубрик.

– «Дизель Студио» – стратегический партнер StarLightMedia и группе важно давать ему возможность производить что-то не только для ICTV. Могут ли еще какие-то проекты этого продакшена появиться у вас в ближайшее время?

– У «Дизель Студио» много идей. Периодически они предлагают нам свои разработки, есть обсуждение. Сейчас они снимают для СТБ четвертый сезон «Папанек». Чего-то еще нового в запуске пока нет.

Вообще разработки – это постоянный процесс, где у нас много проектов. Больше сериалов, потому что это всегда штучный запуск. И мы работаем в трехлетней перспективе, так что речь о как минимум 30 сериалах на разных этапах. Шоу немножко меньше, но они тоже есть: сейчас в разработке пять проектов, потому что мы постоянно держим запас. Не все, что мы разрабатываем, запускается, поскольку есть экономические причины, карантинные ограничения. Например, мы перестали производить «Я соромлюсь свого тіла». Медицинское реалити – проект дорогой, но не это стало причиной, а то, что снимать надо в поликлиниках, больницах, что очень усложнено волнами COVID-19.

– Когда вышел первый выпуск «Холостячки», я слышала диаметрально разные оценки главной героини от мужчин и женщин. Женщины говорили: «Какая нежная, красивая девочка». А мужчины говорили: «Боже, какая стерва». И на примере этих оценок я поняла, насколько по-разному наши мужчины и женщины понимают роль женщины в обществе. Здорово, что получился такой успешный первый сезон. Наверное, теперь вызов – сделать не менее успешный второй?

– Он уже фактически существует, мы отсняли большую его часть. Поверьте, там великолепная история, есть на что посмотреть.

Для нас запуск «Холостячки» был большим риском. Нам говорили, что на всех территориях она идет хуже, чем «Холостяк», что это летний проект для межсезонья. Но мы все равно решились. Для нашей аудитории важно сопереживать героям, поэтому СТБ – кладезь человеческих судеб. В каждом проекте, который мы показываем, мы действительно приоткрываем какую-то большую сложную судьбу.

Почему мы решились на «Холостячку»: во всем мире роль женщин меняется, в политике и бизнесе они берут на себя все более серьезные задачи. Стереотипы о том, что место женщины на кухне, а добытчиком должен быть мужчина, устарели. О таких вещах надо говорить более открыто. Наша первая «Холостячка» получилась своеобразным манифестом. И спасибо Ксении Мишиной, что она согласилась, потому что для женщин это очень личное – рассказать, что в их жизни были неудачи, несчастливая любовь, они тоже плакали. Что нам понравилось в нашей героине: она не бедная девочка, которую жалко и с которой хочется поплакать, это история сильной женщины, которая смогла преодолеть сложную жизненную ситуацию, отказалась на время от карьеры, чтобы дать ребенку всю свою материнскую любовь, а после сумела выстроить карьеру с нуля и добилась невероятных успехов. И при этом не разочаровалась в мужчинах и дает себе шанс быть счастливой женщиной. Действительно, кого-то из мужчин может пугать жизненная энергия Ксении Мишиной – тех, кто привык к установкам, что женщина сидит дома с детьми и ничего не делает. Но таких примеров становится все меньше. Современная семья – это равноправное партнерство и равное участие как в профессиональном росте, так и в воспитании детей и ведении быта.

Найти вторую «Холостячку» тоже было сложно. Мы хотели рассказать историю, которая не была бы похожей на предыдущую, но так же сильно вдохновила бы наших женщин. Злата Огневич – невероятная девушка, которая влюблена в то, что делает. Она всю себя бросила в профессию, у нее вообще нет свободного времени. При этом она невероятно красивая, мягкая, талантливая и верит в любовь. И тоже решилась поделиться своей историей.

А еще в проекте «Холостячка» нам хочется показать, какие невероятные мужчины есть у нас в стране. В этом году у нас невероятный кастинг: мужчины с интересными профессиями, всего достигшие самостоятельно, с идеями, бизнесами, которые готовы строить с женщинами равноправные отношения. Прийти на такой проект для состоявшихся мужчин очень сложно. Многие обрадовались, когда узнали, что «Холостячкой» будет Злата Огневич, и приходили ради нее.

– Новость о том, что вы перезапускаете «Україна має талант», для меня была неожиданной. Когда вы останавливали его производство, то понимали, что речь именно о приостановке?

– Да, это не было закрытие проекта, потому что он изжил себя. Мы с вами говорили о том, что на определенном этапе, когда на рынке нет нужного объема интересных талантов, лучше сделать перерыв. «Україна має талант» не закрывался на провальных цифрах. Он собирал достойную долю и был интересен аудитории СТБ. Но сложности с кастингом, совпавшие с заменой команды, привели к решению дать формату отлежаться какое-то время.

«Україна має талант» – это базовый формат событийного variety-шоу, в котором есть дополнительная сверхидея объединения всей страны в вере в мечту и гордости за наши невероятные таланты. Мы решили перезапустить его именно в год 30-летия Независимости и сделать настоящим подарком. Провели предварительный кастинг, поняли, что сможем показать очень много удивительных и восхищающих талантов в самых разных жанрах. Собрали абсолютно свежий состав жюри – это невероятно талантливые и успешные в своей сфере Сергей Притула, Ксения Мишина и Женя Кот. И также у нас будут приглашенные гости, гордость нашей страны, люди, благодаря которым флаг Украины поднимался на международных аренах: Лилия Подкопаева, Руслана, Маша Ефросинина и другие.

– То есть вы уже в августе начнете его показывать?

– Нет, не в августе. 30-летие – это не отдельная дата, это год осознания, где мы были, где оказались и что делать дальше. 24 августа бессмысленно заходить с таким проектом, потому что в августе все выходят из отпусков, дети идут в школу, несмотря на пандемию. Мы зайдем немного позже, чем начало сезона, но съемки телевизионных кастингов уже наполовину сняты.

– Ранее в медиа достаточно много раз от разных менеджеров вашего холдинга прозвучало, что имеет смысл возрождать старые форматы. Потому что хороших новых появляется мало, все движки работают, их можно переснимать с новыми героями. А можно ли сказать, что СТБ нацеливается не просто на старые форматы, а на форматы, которые выходили именно на СТБ?

– Мы говорим о проектах, которые временно не производятся из-за кастинга. И мы будем работать только с теми проектами, которые были приостановлены по этой причине. Именно поэтому мы возобновили «Детектор лжи» и «Україна має талант». Весной будет релонч «Беременна в 16», покажем короткий сезон.

Этой осенью в эфир СТБ возвращается и «Битва экстрасенсов». Мы приостановили ее в прошлом году, потому что не смогли производить из-за карантина. СТБ не живет на большой сериальной полке: мы всегда производили свои реалити и актуальные проекты под эфир. Сейчас получается невероятный сезон, его начала снимать команда Юлии Федец. Это сильные продюсеры, которые запускали самые первые сезоны «Битвы экстрасенсов». Его большую часть мы уже отсняли.

При этом мы смотрим на рынок, отмечаем актуальные форматы и разрабатываем свои проекты. У нас были «Тайны ДНК», сейчас делаем «Мой секрет», снимаем новый формат «Щасливі за сім днів», который разработали сами. Это жизненный мейковер для женщин и их семей. Несколько собственных форматов разрабатываем на 2022–2023 год. Пока не знаю, когда конкретно они будут в эфире. Это зависит и от сетки, и от производства, потому что свои форматы дотачиваются долго.

Я считаю, что очень здравая позиция – не отпускать то, что работает, и постоянно обновлять форму проектов, которые выходят из года в год. Зрителям уже неинтересно все время смотреть одно и то же. Даже формат новостей у нас постоянно меняется. «Вікна-новини» – ключевой продукт СТБ, и к осени мы ждем его редизайна. Некоторое время назад у нас появилась виртуальная декорация, сейчас мы вместе с партнерами думаем о виртуальной студии. В прошлом году во время карантина добавили дополнительный дневной выпуск. В этом году у «Вікон» появится собственный сайт.

– А «Званый ужин»? С прошлого его выхода прошло очень много лет.

– «Званый ужин» мы возобновили в новом формате. Тогда это был предпраймовый проект, когда зрители каждый день наблюдали приключения четверки героев. Сейчас же это праймовая версия, когда все действие происходит в одном выпуске. Зрителям интересны истории людей, а в условиях, когда все закрылись на карантине, им все равно хочется «ходить в гости», пусть даже на экране. Каждый раз это галерея разных образов и на их соприкосновении рождаются интересные, забавные конфликты. У СТБ много собственных звезд, выпускников наших других программ. Да, это не звезды всеукраинского масштаба, но все равно интересно посмотреть, как они живут, что с ними происходит после участия в наших проектах, благодаря которым зрители о них узнали. Обновленный «Званый ужин» получился развлекательным, веселым, непринужденным, он нравится аудитории и мы очень им довольны.

– «Супербабушка» вышла летом. Можно ли сказать, что размываются границы классических телевизионных сезонов?

– Да, классического понимания сезонов уже не существует. Летом аудитории тоже хочется посмотреть что-то новое. По экономическим причинам мы пока что не можем и летом делать полноценный сезон с большими проектами, премьерными сериалами, потому что летом и смотрение ниже, и зарабатываем мы меньше. Но мы стараемся летом выдавать премьерные продукты и не уходить полностью в отпуск.

«Супербабушка» – это история ни в коем случае не о бабушках, которые пекут пирожки или обсуждают соседей на лавочках под домом. Это история трех поколений в одной семье, которая поднимает огромнейший пласт знакомых украинцам проблем: например, как сохранить баланс и авторитет перед внуками, не принижая в их глазах авторитет родителей. Мы в очередной раз столкнулись на кастинге с невероятными человеческими судьбами, которые подкупают и которым хочется сопереживать, и тот отклик аудитории, который мы видим, показывает, что тема выбрана острая и актуальная.

– Охотно ли бабушки приходили на кастинг?

– Да, есть большое количество женщин, которые готовы участвовать. У сильных, активных украинских женщин невероятный запас энергии и они находят время и на внуков, и на детей, и на себя, и еще и на проект. (Смеется.)

– Недавно открылась финансовая отчетность телекомпаний и мы увидели, что в StarLightMedia самые высокие доходы у СТБ. За счет чего? Я предположила, что, может быть, за счет спонсорства?

– У нас большое количество проектов собственного производства, поэтому площадок для интеграции брендов очень много и СТБ – давний лидер на рынке спонсорства. Но помимо этого все-таки мы работаем на взрослую женскую аудиторию. Женщины каждый день принимают большое количество решений о покупках, они ходят в супермаркет, одевают детей. Женщина – продюсер семьи. Поэтому в лице наших зрительниц рекламодатели находят понятную аудиторию для своей рекламы.

– Практика уже показала, что у вас есть проекты, которые одинаково хорошо посмотрели и в эфире, и в интернете, а есть проекты, которые не очень хорошо посмотрели в эфире, но очень хорошо – в интернете. Появились ли среди ваших KPI интернет-показатели?

– В официальных KPI их нет. Но мы понимаем, что телевидение – это уже давно не экран, который висит на стене. У нас есть медиабренд СТБ. Он должен удовлетворять запросы зрителей на всех площадках – и на большом телевизоре, и на планшете, и на телефоне.

Есть странная полемика, что диджитал победит телевидение. Это нарратив, выгодный какой-то части бизнесов, продвигающей определенное направление. На первой позиции в топ-7 просмотров YouTube за прошлый год находится «Холостячка». В основном то, что производят телеканалы и актуализируют через свои эфиры, и задает тренды в интернете. Просто нам всем вместе нужно структурировать рынок.

Огромный вызов – перестроить систему измерений. Это, наверное, основное, что должно происходить с рынком. Пока что есть только двухдневный отложенный просмотр, который засчитывается в панель.

Понятное дело, что есть контент, о котором мы понимаем, что его посмотрят в диджитале и при этом он менее телевизионный. Такие проекты у нас тоже есть, мы сознательно их запускаем с пониманием, что это прицел на платформы. Но пока мы ищем баланс и вместе с рынком учимся работать с диджитал-сегментом. Все-таки основные доходы у нас пока телевизионные.

Фото: пресс-служба СТБ