Путину нужно останавливать войну прямо сейчас - Владимир Милов

Если в РФ хотят продолжать воевать в нынешней степени интенсивности, им надо увеличивать военный бюджет, а для этого просто нет возможности, считает экономист.

Главный вопрос, который все чаще возникает и у россиян, и у путинского окружения в Кремле: как долго Россия еще сможет финансировать войну в Украине. Во второй части интервью Главреду российский экономист Владимир Милов рассказал, почему Кремль боится второго витка мобилизации, откуда может прийти точка разлома, и как давление санкций извне и изнутри приближает Россию к моменту, когда страх уже не сможет удерживать общество от взрыва.

Первую часть разговора о том, что будет, когда в кубышке не останется ни рубля, почему печатный станок — уже не угроза, а план "Б", и может ли налоговая удавка сломать остатки экономики в РФ можно прочесть по ссылке.

Мы видим, что ряд предприятий, в том числе государственных, которые раньше активно получали деньги из бюджета, сейчас либо просят допфинансирование, либо практически стоят, либо уже даже объявили о своем банкротстве. Если продолжится этот, условно говоря, "парад банкротств", насколько серьезно пострадают россияне? На чем это в первую очередь отразится?

Пострадают серьезно, конечно. Мы, в принципе, уже видели, какие были последствия после февраля 2022 года. Тогда произошло довольно заметное сокращение экономики, и это сильно ограничило покупательную способность населения. Позже ситуацию временно исправили за счет вброса государственных денег, но повторить это уже сложно, потому что деньги закончились. Мы также помним и падение доходов после 2014 года, когда Россия захватила Крым, часть Донбасса и начались первые санкции. Видно, что за такого рода проблемами идет существенное сокращение реальных доходов населения. И я думаю, что это абсолютно никак не может быть остановлено в этот раз.

На самом деле реальная инфляция в России, конечно, выше официальных 10%. Это отдельный разговор, но это видно по множеству источников. Допустим, по косвенным данным она может составлять около 20%. А это означает, что реальные доходы населения уже обесцениваются. На фоне сокращения и заморозки экономики, а также с учетом того, что инфляцию не удастся победить, обесценивание пойдет гораздо быстрее. Условно говоря, если в ближайшие год-два экономика будет двигаться по той же траектории, что и сейчас, то реальные доходы россиян могут сократиться на 10–15% за этот период. Это вполне реальный и чувствительный сценарий.

Собственно, первые признаки этого мы уже наблюдаем: идет резкое падение спроса на непродовольственные товары и товары длительного пользования — например, на автомобили и бытовую технику. В первые месяцы этого года продажи сократились примерно на 30%. То есть люди переходят в режим экономии, отказываются от крупных покупок.

Следующий этап — это нехватка денег уже на повседневные нужды: продовольствие, одежду, базовые услуги. Подобные сценарии мы уже видели в прошлые годы. Последние пару лет эти эффекты были частично смягчены за счет активных бюджетных вливаний в экономику, но сейчас, скорее всего, все снова вернется к траектории заметного сокращения доходов.

Но важно понимать, что реальная инфляция в России, скорее всего, существенно выше официальных 10%. По разным оценкам, она может быть в районе 20%. Это означает, что реальные доходы россиян уже обесцениваются. И с заморозкой экономики, и с тем, что инфляцию не удается взять под контроль, этот процесс будет ускоряться. То есть, если экономика пойдет по тому же сценарию, который мы наблюдаем сейчас, то реальные доходы россиян могут сократиться на 10–15% в течение ближайших года-двух. Это вполне реальный и довольно чувствительный для населения сценарий.

Смотрите видео интервью Владимира Милова Главреду о проблемах в экономике РФ:

Как на это могут отреагировать россияне? Стоит ли ожидать каких-либо протестов?

Видите ли, это непростая ситуация, потому что людей очень сильно запугали тюремными сроками. В РФ раньше никогда не было таких массовых и крупных сроков за несогласие с властью. Наверное, подобного не было со времен 1950-х годов. Я не преувеличиваю: скажем, во времена Брежнева или Андропова в тюрьмах сидели несколько сотен значимых диссидентов — людей, которые сознательно выступали против власти.

Но такого, чтобы обычных людей выдергивали из-за чьего-то доноса или комментария в соцсети и давали тюремный срок в 6, 7, 10 лет, не было буквально со сталинских времен. Это для людей очень новая история – они сильно этим напуганы. И это – фактор, который осложняет прогнозирование протестов.

Мы видим, что на фоне трудностей власти всегда закручивают гайки: мол, вам будет тяжелее, но мы будем активнее вас сажать, потому не высовывайтесь. Но с другой стороны мы видим: несмотря на все это, в регионах России периодически, с заметной регулярностью, вспыхивают какие-то протестные настроения.

Довольно стихийно, но заметно. Один из недавних примеров — Горный Алтай, где прошли довольно массовые протесты против губернатора. И, как правило, все это всегда связано, во-первых, с наступлением вот этой олигархической экономики на людей: у кого-то отнимают права, где-то что-то начинают строить — и люди выступают против.

Но это очень быстро перерастает в общее недовольство — низким уровнем жизни, экономическими проблемами, а затем и в политические лозунги против власти. То есть видно, что некий подземный огонь все время тлеет. Недовольство в обществе есть.

С другой стороны, оно сдерживается беспрецедентными репрессиями — люди просто реально боятся. И еще один важный момент — власть уничтожила всю организационную инфраструктуру. Ведь для того, чтобы протест состоялся, нужны активисты: кто-то должен сказать, куда, когда и зачем выходить. Но этих активистов выкашивают превентивно. В итоге россияне остаются сами с собой, организовать их некому.

Так что в этой ситуации что-либо прогнозировать сложно. Но если обратиться к историческому опыту, можно сказать: чтобы люди массово осмелились выйти на улицу, они должны увидеть явное ослабление режима — момент, когда власть уже не справляется с базовыми функциями. А для этого, конечно, нужно продолжать и военное, и санкционное давление на Путина. Чтобы возможностей поддерживать контроль над ситуацией у Путина становилось все меньше, а экономическая обстановка становилась все более острой.

И вот где-то в этом процессе — мы не знаем точно где — власть ослабнет, а люди уже начнут переставать бояться. Эти две кривые идут навстречу друг другу — и задача сейчас в том, чтобы они встретились как можно скорее.

Как вы считаете, сколько времени может уйти на то, чтобы эти две кривые встретились?

Никто не знает. Это может произойти довольно быстро, а может занять какое-то время. Честно говоря, я считаю, что пытаться поставить себе какой-то "таймер" и прогнозировать — это не совсем правильно. Знаете почему?

Потому что если вы поставили себе, допустим, срок — год или два — и он проходит, а ничего не происходит, вы начинаете разочаровываться: мол, вот, я ожидал протестов, а они не случились. Но это вовсе не значит, что они не произойдут. Это всего лишь означает, что вы зря поставили себе психологический таймер. Надо продолжать давить — все может произойти чуть раньше или чуть позже.

На начало июля 2025 года видно, что давление на Путина работает. Все те кризисные явления, которые неизбежно должны были проявиться, действительно начали проявляться. Все развивается примерно по тому сценарию, о котором давно говорили. Единственное — приходится ждать чуть дольше. Значит, надо просто закатать рукава, запастись терпением и продолжать давить.

Все эти сценарии, по которым авторитарные режимы, развязавшие войны, попадают в кризисы — давно известны. И в этом смысле то, что сейчас происходит с Россией, мало чем отличается от подобных исторических примеров. Поэтому давление нужно продолжать. Я не могу дать точный прогноз по времени, но история показывает: трещины появляются неизбежно. И, как мы видим на примере современной путинской России, чудес не бывает — бесконечно удерживать ситуацию под контролем они не смогут. Значит, надо просто давить дальше и сильнее.

Путин недавно, на встрече в Минске, заявил, что 6,3% ВВП на войну — это якобы много, и что в течение трех лет эти расходы нужно сокращать. В этой связи возникает вопрос: может ли усиливающийся кризис в гражданском секторе подтолкнуть российские власти к снижению военных расходов в обозримом будущем — скажем, в течение ближайших двух-трех лет — и, возможно, к поиску политического выхода из войны?

Это напрямую связано. Продолжение войны даже в нынешней степени интенсивности (не говоря уже о каком-то полномасштабном наступлении, которое, на мой взгляд, невозможно из-за нехватки людей) требует постоянного и резкого увеличения военных расходов — на несколько триллионов рублей в год. Денег постоянно не хватает.

Я уже упоминал Сергея Чемезова, главу "Ростеха", крупнейшего производителя вооружений в России. Он в конце июня опубликовал статью на РБК, в которой прямо говорит, что у военной промышленности минимальная рентабельность, они еле сводят концы с концами. Это было широко цитируемое заявление — его легко найти.

На это влияет целый ряд факторов: изоляция от мировых рынков, санкции, рост издержек. Конечно, работает фактор монополизма, коррупции и непрозрачности. Вообще, в принципе, вся грустная история военной промышленности при Путине, состоит в том, что они все время наращивают расходы и гораздо больше, чем ему хочется, и это выходит за все возможные планы и берега.

Инфляция требует постоянной индексации выплат военным, повышения денежного довольствия. А если Путин хочет, чтобы кто-то продолжал воевать — приходится платить. Поэтому даже не снижение, а хотя бы стабилизация военных расходов — это уже огромная проблема. И чтобы избежать их дальнейшего экспоненциального роста, Путину надо остановить боевые действия прямо сейчас, потому что продолжение требует новых и новых денег. Я уже не говорю о том, что у них, например, катастрофическая ситуация с боевой техникой, и им надо резко наращивать производство и новые инвестиции нужны, чтобы все эти потери восполнять. Военная промышленность работает на пределе, там нет свободных мощностей, они все задействованы, работают там в три, а народ уже шутит, что и в четыре смены.

Поэтому ресурсов не хватает уже при нынешнем уровне военных расходов. Если они хотят продолжать воевать в нынешней степени интенсивности, им надо увеличивать военный бюджет дальше, а для этого просто нет возможности, кроме как печатать деньги.

Я не хотел бы забегать вперед и как-то интерпретировать путинские высказывания, потому что он жулик, и он все время пытается говорить разным аудиториям разное. Но факт в том, что если они хотят сдержать рост военных расходов, им надо останавливать боевые действия. Это очевидная история. Но, посмотрим.

Пока у меня ощущение, судя по комплексу событий, что Путин пока будет продолжать, просто подпечатает денег, думая, что это не сильно отразится на экономике и не приведет к каким-то плохим последствиям.

Мне кажется, что сейчас Путин находится в таком представлении: мол, если ничего страшного не произойдет, то можно просто допечатать 2–3 триллиона рублей, закрыть военный дефицит — и еще повоевать, скажем, до первой половины 2026 года. То есть просто продолжать делать то, что они делают сейчас. Думаю, что именно так они и поступят. Можем, кстати, проверить мой прогноз уже буквально через несколько месяцев.

Скорее всего, это приведет к усугублению всех тех проблем, которые уже есть: к ухудшению инфляционной ситуации, к тому, что не реализуются ожидания снижения ключевой ставки — ведь все ждут, что Центробанк начнет ее понижать, а этого не произойдет. Это в свою очередь приведет к еще более жесткой заморозке экономики, снижению доходов бюджета и, соответственно, к еще большему дефициту.

Я, кстати, процитирую Германа Грефа, главу Сбербанка. Он недавно сказал, что, по их оценке, первая половина 2026 года будет тяжелой. То есть пока они примут новый бюджет — скорее всего, с элементами эмиссионного финансирования — и будут надеяться, что за счет этого смогут закрыть дефицит.

Но в какой-то из наступающих месяцев неизбежно придет осознание: все это приводит к негативным последствиям, и дальше так продолжать нельзя — с этим надо будет что-то делать.

Я бы не стал сильно экстраполировать какие-то отдельные высказывания Путина. Но, тем не менее, тема необходимости остановки войны и боевых действий все время присутствует — она уже как бы прочно прописалась где-то на бэкграунде российской дискуссии. И мы видим, каким был всплеск оптимизма — и на российском рынке, и в общественном обсуждении — когда появился Трамп и возникла перспектива какого-то мирного соглашения.

Это было очень четко видно — абсолютно все очень хотели бы, чтобы боевые действия остановились, и это помогло бы снять остроту целого ряда проблем. То есть эта тема скоро выйдет на первый план. Есть развилка: либо продолжать усиливать трудности усиливаются трудности, либо, соответственно, быстро снять напряжение по ряду самых тяжелых проблем, просто остановив боевые действия. Эта развилка уже сейчас становится очевидной, а в ближайшие месяцы она проявится еще ярче.