Эрдоган в обороне: что скрывает политический кризис в Турции

Первая неделя турецкого политического кризиса, начало которому положило задержание стамбульского градоначальника Экрема Имамоглу, пока не дает достаточно оснований для подведения итогов, но позволяет зафиксировать наметившиеся тенденции.

Напомню кратко, как развивались события. Мэр крупнейшего турецкого мегаполиса был задержан утром прошлой среды, 19 марта. Ему был предъявлен ряд обвинений — от коррупции в сфере проведения тендеров на строительство до связей с террористической организацией. Политический подтекст преследования вполне очевиден. Задержание произошло за несколько дней до съезда крупнейшей оппозиционной Республиканской народной партии (РНП), на котором состоящего в ней Экрема Имамоглу планировали выдвинуть кандидатом в президенты. Согласно опросам, по популярности мэр Стамбула вполне мог бы тягаться с действующим главой государства Реджепом Эрдоганом. Правда, очередные выборы должны пройти еще не скоро (к этому вопросу еще вернемся ниже), но, очевидно, власть решила обезопасить себя заранее.

Вдобавок, за день до задержания Стамбульский университет, ранее гордившийся тем, что Экрем Имамоглу является его выпускником, аннулировал диплом политика — якобы из-за процедурных нарушений при переводе из другого ВУЗа. По закону, наличие высшего образования необходимо для регистрации в качестве кандидата в президенты.

Несмотря на введенный запрет на проведение публичных мероприятий, массовые митинги начались сразу же после задержания Экрема Имамоглу и достигли кульминации в воскресенье. В Стамбуле центром протеста стал район Сарачхане, где расположено здание мэрии. Волнения охватили и другие крупные города страны, в частности Анкару и Измир. Пытаясь взять ситуацию под контроль, власти прибегли к блокировке социальных сетей и давлению на СМИ. Трансляция протестов и даже демонстрация в эфире записи манифестаций приравнивается к подстрекательству к беспорядкам. Без стычек с полицией не обходится, но с учетом масштаба акций можно утверждать, что значительного насилия пока удалось избежать. Оценки количества участников манифестаций сильно колеблются, но, похоже, что только в Стамбуле речь идет о сотнях тысяч человек. Почти полторы тысячи протестующих были задержаны.

23 марта суд оставил задержанного мэра под стражей по обвинению в коррупции. Хотя решение выглядит как полная поддержка политически мотивированного преследования, на самом деле оно носит половинчатый характер. Если бы доказательства поддержки терроризма сочли убедительными, это почти гарантированно положило бы конец политическим амбициям арестованного. Кроме того, предварительное подтверждение судом этого обвинения дало бы возможность центральной власти назначить управляющего городом. Однако, поскольку суд поддержал только обвинение в коррупции, муниципальный совет, подконтрольный однопартийцам Экрема Имамоглу, сам определит, кто будет исполнять обязанности главы города.

Реджеп Эрдоган, сам начинавший путь в большую политику с поста мэра Стамбула, отлично понимает его значение. Хотя это и не столица, в мегаполисе проживает около 15 миллионов человек, здесь сконцентрированы предприятия, которые производят значительную долю экономики. Устранив, как минимум временно, популярного конкурента с политической сцены, правящая партия не смогла вернуть себе контроль над Стамбулом.

Арест не помешал РНП объявить о выдвижении Экрема Имамоглу кандидатом на ближайших выборах. По утверждению оппозиционеров (его, правда, невозможно проверить), в ходе символических праймериз, в которых мог принять участие кто угодно, за мэра Стамбула, кандидатура которого была единственной, проголосовало почти 14 миллионов граждан. Это означает, что оппозиция не стала рассматривать запасные варианты, а пошла на принцип.

Главный вопрос в связи с происходящим, который может остаться непонятным стороннему наблюдателю, — почему политическое противостояние вспыхнуло именно сейчас?

Очередные президентские выборы должны пройти в стране только в 2028 году. В перспективе трех лет повышенная активность РНП выглядит фальстартом. Однако есть основания подозревать, что шансы на досрочное голосование довольно высоки.

Собственно, досрочные выборы являются требованием оппозиции. Мэр Анкары Мансур Яваш, также представитель РНП (и возможный запасной кандидат от партии), на митинге протеста красноречиво обосновал необходимость их проведения тем, что собравшиеся перед ним на площади молодые люди «не видели другого правительства с тех пор, как родились».

Действительно, Реджеп Эрдоган управляет Турцией уже больше двадцати лет, сначала в качестве премьер-министра, потом — президента. Его долгое правление характеризовалось экономическими успехами в первой половине и формированием авторитарной модели правления — во второй. В связи с экономической стагнацией последних лет популярность действующего главы государства идет на спад. На предыдущих выборах он с большим трудом победил во втором туре малохаризматичного немолодого оппонента, который был выдвинут как компромиссная фигура, удовлетворяющая вкусы разных оппозиционных групп. Популярный уже тогда, после своего успешного противостояния с правительством на городском уровне, Экрем Имамоглу не мог баллотироваться из-за судебного запрета на политическую деятельность, который сейчас оспаривается в суде.

С точки зрения личных и политических качеств стамбульский мэр — отличная кандидатура для консолидации оппозиционных сил. В отличие, скажем, от упомянутого однопартийца Мансура Яваша, который придерживается более традиционной версии кемализма (светского национализма, сто лет назад положенного Ататюрком в основу политического строя Турецкой республики), Экрем Имамоглу принадлежит к умеренному крылу партии. Он владеет курдским языком и сумел наладить конструктивные отношения с движением за права этого народа (что и дало основания для обвинений его в поддержке терроризма). В то же время он сотрудничает с профсоюзным движением и левыми организациями, которые сохраняют сильные позиции в самом Стамбуле и ряде других регионов. При этом Экрем Имамоглу не является воинствующим антиклерикалом. На посту мэра он поддерживает реконструкцию религиозных объектов так же, как и развитие социальной инфраструктуры. Лично он — соблюдающий мусульманин, но умеренного толка. Его жена, которая сама занимается общественной деятельностью, не носит платок на голове.

Имамоглу известен своим чувством юмора и мягким стилем политической риторики. Когда результаты муниципальных выборов (на которых он победил кандидата от правящей партии) были аннулированы, выступая на митинге своих сторонников политик снял пиджак и галстук, закатал рукава рубашки и призвал всех хорошенько поработать, чтобы подтвердить его победу. «Все будет хорошо», пообещал Имамоглу, и это высказывание стало мемом. На повторных выборах политик получил еще большую поддержку избирателей.

Довольно очевидно, что действующий президент впервые почувствовал перспективу соперничества с действительно опасным конкурентом и решил действовать на опережение. Дело в том, что по собственным причинам Реджеп Эрдоган тоже заинтересован в проведении выборов досрочно.

Согласно действующему законодательству, если политический цикл пойдет по нормальному графику, в 2028 году действующий президент не сможет баллотироваться. После всех изменений конституции, позволяющих не учитывать предшествующую политическую историю, сейчас он занимает пост главы государства второй раз. Для того чтобы участвовать в выборах по окончании текущей каденции, Реджепу Эрдогану нужно было бы еще раз изменить конституцию. Но правящая партия, даже с правонационалистическим партнером по коалиции, не обладает конституционным большинством в парламенте. Если оставаться в рамках законодательства, единственная возможность для действующего главы государства баллотироваться снова — досрочные выборы. В таком случае формально вторая каденция президента не будет засчитываться, поскольку он не пробыл в должности до конца отведенного срока. Для объявления досрочных выборов также нужно конституционное большинство, однако, очевидно, в этом вопросе правящей партии будет совсем несложно получить необходимую поддержку оппозиции.

Правда, публично президент не заявлял о подобном намерении. Возможно, у него другие планы. Но даже если они состоят в изменении законодательства или подготовке подконтрольного транзита, при любом сценарии ему необходимо ослабить оппозицию. Поэтому власть пошла сейчас на провокацию потенциально небезопасного политического кризиса, казалось бы, на ровном месте.

С точки зрения внешнеполитического контекста, момент был выбран весьма удачный. Новая администрация Белого дома явно не будет упрекать Анкару в подавлении демократии. С другой стороны, президенту Турции приятно будет совершить первый визит в Вашингтон при новом американском президенте (вероятно, в апреле) полным хозяином ситуации в своей стране. Европа же сейчас больше нуждается в Турции, точнее, в ее военно-технической промышленности, чем Турция нуждается в Европе. Слова осуждения со стороны Брюсселя, безусловно, уже прозвучали, но за ними вряд ли последуют какие-либо реальные санкции — которые были бы весьма чувствительны для турецкой экономики, зависимой от европейских инвестиций.

Конечно, на сегодня еще непонятно, выиграл ли Реджеп Эрдоган от своей неуклюжей попытки избавиться от опасного конкурента, или только спровоцировал общественное возмущение, с которым не в силах будет совладать. Пока что ситуация выглядит контролируемой. Силовые структуры, вычищенные от всех потенциально нелояльных кадров после попытки мятежа в 2016 году, сохраняют верность режиму. На данном этапе противостояние постепенно переходит с улиц в залы судов. В ближайшие недели выяснится, существует ли в стране независимая судебная власть или же правительство эффективно установило контроль и над ней.

В более отдаленной перспективе можно будет понять, складывается ли в Турции окончательная модель безальтернативного авторитарного правления по образцу российской, или же политическая оппозиция еще способна мобилизовать общество на эффективный протест. Наблюдатели по-разному оценивают шансы сторон; я лично склоняюсь к пессимистичному прогнозу. В любом случае Турция переживает сейчас переломный момент своей новейшей политической истории. Будет дальнейший сценарий напоминать Украину времен Революции Достоинства или Беларусь после выборов 2020 года — зависит только от самих турков.