Доцент кафедры сварочного производства КПИ Евгения Чвертко: «Стереотипы — это очень прикольная штука. Мы сами их продуцируем, а потом за них держимся»

Евгения Чвертко стала первой в Украине и Восточной Европе женщиной, отмеченной наградой Международного института сварки (МИС). Это организация, формирующая мировые тренды в технологиях сварки. Без них невозможно представить себе развитие промышленности любой страны, в частности и ее оборонки. Поэтому классные специалисты, да еще и мирового уровня, во всех странах на вес золота. ZN.UA пообщалось с Евгенией Чвертко о ее награде, выборе профессии, перспективе науки в Украине и о технологическом образовании в родном Национальном техническом университете «Киевский политехнический университет имени Игоря Сикорского» (далее — Киевская политехника).

— Пани Евгения, есть стереотип, что электросварщик — это мужская профессия. Почему вы ее выбрали?

— Стереотипы — это очень прикольная штука. Напротив «сварочного» корпуса в свое время располагалась фотостудия, которая делала стоковые фото. У них был проект профессиональных съемок, и они часто к нам заходили, чтобы отснять нужные кадры. Так вот, на стоковом фото человек возле сварочного аппарата обязательно должен был быть одет в клетчатую рубашку и маску, чтобы было понятно, что это — рабочая профессия. Я им показывала, что на машине контактной сварки маска не нужна, а они говорят: «Если мы снимем без маски, никто не поймет, что это — сварка». Проблема со стереотипами на самом деле еще и в том, что мы сами их продуцируем, а потом за них держимся.

Что же касается моего выбора, то у меня отец был сварочным технологом и разработчиком оборудования, работал в Институте электросварки имени Патона. Мама была инженером-конструктором в Институте сварочного производства, который один на весь Советский Союз проектировал оборудование для сварки. А я вообще училась в гуманитарной школе, потому что она была ближе к дому. В старших классах у меня было где-то два урока математики в неделю и один урок физики. Когда дело дошло до поступления (а это был 1995 год, ВНО тогда еще не ввели, поступали по экзаменам), я понимала, что поступить на популярные профессии филолога или переводчика будет сложно. У меня был разговор с родителями, и мы договорились, что я пойду в КПИ. Тогда я себе подумала: «Если КПИ, то почему не сварка?». В тот момент сварка было отдельной специальностью. Когда я закончила магистратуру, меня пригласили ассистентом на кафедру, и я осталась.

На самом деле сварка — это очень широкое понятие. Обычно под этим словом понимаем и ряд родственных технологий: нанесение покрытий, наплавка, напыление, адгезионное склеивание, 3D-печать. Есть способы «твердой сварки». Например, сварка трением. Последнее очень актуально! Когда я училась на сварочном факультете, у нас была шутка о студенте, который написал в дипломе, что мы свариваем два березовых полена, посыпав стружкой вместо флюса. А в прошлом году Британский институт сварки представил технологию сварки дерева трением. То есть соединение деревянных частей не винтиками, а специально созданным неразъемным соединением. Оно не нуждается в использовании дополнительных деталей, крепкое и эстетичное на вид. Может использоваться, например, для изготовления мебели.

— За что вы получили отличие Международного института сварки?

— Эта награда — итог моих достижений в работе в МИС. Как представитель Украины в этой международной организации, я занималась пулом вопросов. Прежде всего это разработки программ обучения специалистов и их сертификации. У каждой страны есть свои особенности производства, связанного со сваркой, но Международный институт сварки создает универсальные гармонизированные программы и сертификационные экзамены. То есть независимо от того, где учился специалист, — в Японии, США или, скажем, Казахстане, он получает сертификат, который признают во всем мире. Разработка гармонизированных экзаменов — это очень сложная работа, потому что нужно найти баланс между тем, какие знания мы хотим видеть у специалиста на выходе из программы, и потребностями промышленности. В Международном институте сварки есть совещательный орган International Authorization Board, в состав которого входят представители сварочной промышленности, — мы учитываем их пожелания. Конечно, заказчик всегда хочет, чтобы обучение было короче и дешевле, и без экзаменов, и вообще «просто дайте диплом». Но поскольку мы как организация под этим дипломом подписываемся, должен быть определенный баланс между желаниями работодателей и качеством. В Украине при моем участии по лицензии МИС аккредитован и продолжает работу учебный центр на базе Киевской политехники.

— Сейчас в Международном институте сварки нет россиян, и это во многом ваша заслуга. Как это удалось?

— Международный институт сварки и Европейская федерация сварки отреагировали на начало полномасштабной войны достаточно быстро — уже в апреле 2022 года появилось открытое заявление с ее осуждением. В нем было указано: no services in, no services out (никаких услуг на входе, никаких услуг на выходе) в отношении Российской Федерации. Что это означает для России?

Одно из направлений работы Международного института сварки — развитие науки и обмен знаниями. Фактически большая международная профессиональная организация официально сказала, что не хочет делиться с россиянами знаниями — достижениями в сфере науки. И это при том, что на момент полномасштабного вторжения Россия платила один из самых больших членских взносов в Европейскую федерацию сварки и Международного института сварки — около 30 тысяч евро. Украина платила шесть тысяч. В плане финансового веса мы были просто несоразмерными, но мировое профессиональное сообщество поддержало нас.

Также на сегодняшний день России аннулированы все лицензии на подготовку персонала и сертификацию производства. Эта страна теперь не может выдавать дипломы международного образца. И это означает, что сейчас, когда российские специалисты по сварке хотят получить международный контракт (например, с Китаем, который продолжает сотрудничество со страной-агрессором), они должны как-то доказывать своим заказчикам, что их специалисты с дипломом, например МГТУ имени Баумана, отвечают требованиям международного стандарта. Кроме того, сертифицированное обучение приносит доход центрам подготовки, и теперь эта возможность также закрыта для страны-агрессора.

Россияне пытались это изменить, но им не удалось. В 2023 году на конференции в Сингапуре делегация России подала заявку — дескать, верните нам возможность просто выдавать сертификаты, ничего больше не просим. На этой конференции украинских ученых не было из-за отсутствия средств. Но у меня было много разговоров с коллегами о невозможности сотрудничать с россиянами. Очень поддержала эту позицию и наша научная диаспора в Австралии и Новой Зеландии. Специалисты по этим странам голосовали за отмену членства россиян в МИС в то время как многие из представителей других стран голосовал по принципу «нам все равно».

— Затребованы ли разработки украинских ученых по сварке в нашей стране и в мире?

— Запрос, конечно, есть. В Украине это направление науки — одно из приоритетных. Есть государственные грантовые программы, на которые можно подаваться. Но иногда они выписаны недостаточно гибко, и это усложняет участие в них. Условно говоря, если у тебя в команде нет ученого с достаточно высоким индексом цитирований, даже если имеешь очень крутую разработку, просто не пройдешь входной этап. А если говорить об актуальной тематике исследований и разработок — война, восстановление — не всегда удается найти людей, у которых есть цитирования и которые именно в этой отрасли работают. Это может быть молодой коллектив, или коллектив перепрофилируется, в команду переходят люди, у которых были публикации на другую тематику.

В мире есть интерес к украинским разработкам, ведь у нас разрабатывают классное сварочное оборудование, есть очень качественные технологии, хорошие специалисты. Наших ученых приглашают к сотрудничеству и обмену опытом, но сейчас это осложнено из-за ограниченных возможностей выезда за границу и нехватки финансирования. В декабре прошлого года Международный институт сварки пригласил меня вести на конференции секцию для молодых специалистов. И мы туда зарегистрировали нашу молодежь из Института электросварки имени Патона. По условию конференции, доклады должны были делать именно молодые специалисты, а не профессор, который выйдет на трибуну и все за всех расскажет. Каждый должен был выйти со своей презентацией, все рассказать и ответить на вопросы. У нас были очень интересные доклады — об электронно-лучевой сварке для использования в космосе, о комплексном оборудовании, о моделировании процессов. И все это — на хорошем профессиональном английском. Надо больше привлекать нашу молодежь, давать ей дорогу. У нас есть что показать миру.

— Как мотивировать молодежь поступать на технические специальности в профтехи и университеты? Как известно, Минобразования планирует реформирование профессионального образования и старшей профильной школы.

— Стремление МОН реформировать старшую школу и профессиональное образование, чтобы дети смотрели на профтех и шли на рынок труда с профессиональными квалификациями, — это неплохо. Но, простите, что у нас происходит в школах? До сих пор многие учителя позволяют себе говорить ребенку: «Ты двоечник, твое место в училище». Пока будет оставаться эта стигматизация на уровне школы, реформа не сработает.

Второй момент — отношение родителей. Вот представьте себе, что к вам приходит ребенок и говорит: «Мама, я хочу быть рабочим-сварщиком». Ваша реакция? Обычно такая: «Боже мой, ну давай в университет на менеджмент какой-то, получи высшее образование, потом уже будешь работать кем захочешь». Пока не будет позитивных реакций, реформа не сработает.

Третий момент — почему люди идут в ІТ и не идут в механическую инженерию? Потому что там деньги. В десятке самых престижных специальностей — компьютерные науки, компьютерная инженерия. Но в этом году к десятке близко подобралась такая специальность, как кибербезопасность, где-то на 12-е место. Это не может не радовать. Еще один фактор, часто влияющий на выбор будущей специальности, — обучение на технических специальностях считается более сложным, потому что требует знания физики, математики. Но, по моему мнению, первичная причина выбора профессии — это все же оплата труда.

— Киевская политехника, где вы преподаете, — один из лучших технологических вузов страны. У вас есть даже свой технологический парк, где студенты работают над стартапами. Есть интересные проекты?

— Всегда есть определенный процент студентов-энтузиастов, которые хотят участвовать во всем, говорят, что готовы работать в лаборатории до трех ночи, буквально мозги выносят. Не все доводят проекты до конца, но такие энтузиасты есть. Когда студентов много, количество увлекающихся наукой и технологиями больше. У нас сейчас объективно мало студентов, и таких энтузиастов — до пяти человек на поток.

Если же говорить о каких-то интересных проектах, в которых наши студенты принимали участие в последнее время, то это, например, арт-сварка. То есть сварка арт-объектов. У нас есть две довольно большие скульптуры, одна из них в прошлом году вошла в Digital Collection Welded Art. Вообще в Киевской политехнике каждый год проводится стартап-фестиваль (Sikorsky Challenge. — О.Ч.), студенты могут принимать в нем участие. Более того, если магистрант претендует на диплом с отличием, то по внутренним правилам нашего университета, у него должна быть опубликована статья или представлен на этом фестивале стартап или патент. Это стимулирует студентов к исследованиям.

Любая большая победа состоит из маленьких побед. И именно эти маленькие победы являются результатом профессиональной деятельности и — в значительной степени — личных коммуникаций отдельных личностей. Сделать этот — возможно небольшой — взнос можно независимо от отрасли, в которой ты работаешь, главное — действительно погрузиться в свою профессию, подходить к работе серьезно и любить свою страну.