Что означает энергетический спор Парижа и Берлина для Европы и Украины?

Немецкое издание Bild разместило 28 августа 2023 года статью «Немецкая политика против атома является «исторической ошибкой», ее быстро перепечатали многие англоязычные издания, а особую огласку, видимо, она получила в русскоязычном медиапространстве.

«Это было бы исторической ошибкой лишить нас атомной энергии или замедлить инвестиции в атомную энергетику и атомные инновации в Европе», — такие слова, как отмечает Bild, произнес президент Франции Эмманюэль Макрон перед своими дипломатами в рамках 29-й Конференции послов. При этом он призвал поднимать эту тему в общении с немцами, чтобы убедить их в правомерности позиции Франции о продолжении развития атомной энергии. Последний тезис отсутствует в русскоязычных перепечатках, что на самом деле значительно меняет контекст речи французского президента.

В Европейском Союзе продолжает действовать принцип суверенного права каждого государства-члена определять общую структуру энергоснабжения и условия использования своих энергоресурсов, а также делать выбор между разными источниками энергии. И хотя это усложняет развитие общеевропейского энергетического рынка, у ЕС сейчас нет политической воли, чтобы изменить эти положения Договора о функционировании Европейского Союза. Компромиссных решений удается достигать благодаря продолжительным и сложным переговорам на уровне дипломатов и топ-политиков, они отнимают значительное количество времени и усилий, тогда как энергетический рынок нуждается в них сегодня.

Франция и Германия уже продолжительное время ведут дискуссию об основных принципах развития рынка электроэнергии в ЕС. В большей степени расхождения возникли из-за исторических предпосылок развития национальных секторов электроэнергетики. Так, после нефтяного эмбарго 1973 года Франция начала интенсивно наращивать мощности атомной генерации, в то время как Германия (и коммунистическая ГДР, и капиталистическая ФРГ) больше сосредоточилась на использовании собственных залежей угля и увеличивала импорт углеводородов из СССР, развивая угольную и газовую генерацию. При этом в Германии стремительно приобретало популярность экологическое движение, которое системно выступало против атома, пропагандировало развитие возобновляемой энергетики и нашло поддержку среди широких слоев населения.

22 апреля 2002 года были внесены изменения в закон об атомной энергетике, которые ввели сокращение сроков эксплуатации действующих реакторов, уменьшение прогнозных объемов генерации на последующие годы и запрет на строительство новых атомных блоков. В декабре 2010-го христианские демократы со свободными либералами попытались продлить сроки эксплуатации действующих АЭС и предоставить атомной генерации статус «переходного энергоносителя» в рамках «Энергетического перехода», однако авария на «Фукусиме-1» 11 марта 2011 года поставила окончательную точку в развитии атомной энергетики в Германии. Чуть больше чем через десятилетие, 15 апреля 2023 года, последние три немецкие АЭС были выведены из эксплуатации.

За публичной заботой о безопасности и ростом общественной поддержки экологической политики в Германии пытались не видеть настоящего бенефициара «энергетического перехода», которому последовательно помогали самые рейтинговые политики в 2000–2010-х годах. Вместо атома статус «переходного энергоносителя» получил природный газ, бесперебойные поставки которого обещали «надежные» российские партнеры по ими же новопостроенной безтранзитной газотранспортной инфраструктуре. И хотя полномасштабная война России против Украины резко ухудшила статус «надежного», а Германия за год смогла избавиться от, казалось бы, критической газовой зависимости, подход к защите собственной структуры энергетического рынка и пути декарбонизации путем временного увеличения использования ископаемых видов топлива не претерпел изменений. Ради справедливости следует также отметить, что у Франции тоже серьезная зависимость от поставок обогащенного урана с Востока — из Казахстана, чей урановый экспорт фактически контролирует Россия. Такая зависимость существенно препятствует расширению санкций ЕС на «Росатом». Учитывая военный переворот в Нигере и отказ хунты поставлять ураносодержащее сырье во Францию, состояние топливного обеспечения французской атомной энергетики ухудшается.

Германия и Франция являются наибольшими в ЕС производителями и потребителями электрической энергии, а также крупными экспортерами и импортерами. Развитие трансграничной торговли и межгосударственных пересечений способствует росту количества операций на европейском оптовом рынке электроэнергии, которые в первую очередь диктуются спросом и предложением и соответствующими ценовыми сигналами без привязки к национальному рынку. Так, по итогам первого полугодия 2023-го, как сообщает немецкое агентство AG Energiebilanzen e.V., Германия экспортировала на 3,1 млрд кВт·ч больше электроэнергии, чем импортировала. Но после закрытия АЭС в апреле, на протяжении второго квартала 2023 года, импорт превысил экспорт на 6,4 млрд кВт·ч. Этому также способствовали более низкие цены на электроэнергию в соседних странах, в частности, благодаря росту выработки на французских АЭС и на ГЭС альпийских и скандинавских стран при одновременном сокращении генерации немецкими возобновляемыми источниками энергии из-за неблагоприятных погодных условий. Зато летом 2022 года, когда Франция нуждалась в импортной электроэнергии из-за ряда аварийных остановок АЭС и недостатка воды для систем охлаждения, Германия увеличивала производство на своих угольных и газовых электростанциях, несмотря на разгар энергетического кризиса в Европе, инициированного Россией, с невероятно высокими ценами как на первичные энергоносители (газ, уголь), так и на электроэнергию. То есть нельзя в одностороннем порядке обвинять Германию за импорт атомной электроэнергии на фоне закрытия собственных АЭС, и так же Францию — за импорт «смеси» зеленой и ископаемой электроэнергии.

Германия и Франция спорят не только о роли атомной и угольно-газовой генерации в электроэнергетике. Недопонимание также наблюдается в транспортной сфере,  а именно по поводу условий и сроков использования двигателей внутреннего сгорания. При этом беспокойство вызывают не столько сами недоразумения, сколько попытки защищать национальные интересы, блокируя решения общеевропейских органов внесением поправок в последнюю минуту, как это сделал министр финансов ФРГ Кристиан Линднер в марте 2023 года.

Масштабный энергетический кризис в Европе, который долго и целенаправленно готовила Россия как часть стратегии блицкрига против Украины, нуждается в солидарности и взаимной поддержке. Граждане Германии и Франции рассматривают свои страны как экономический двигатель ЕС, способный запустить долгосрочный процесс декарбонизации европейской энергетики и экономики, а общую скоординированную энергетическую и климатическую политику — как необходимый залог успешности таких действий.

Можно надеяться, что публичные заявления Макрона — это всего лишь попытки привлечь внимание к актуальным вызовам энергетического сектора Франции, а не предвестники продолжительного политического кризиса и разногласий между крупнейшими экономическими силами ЕС. Как ожидается, это будет способствовать активизации политического, дипломатического и экспертного диалога между Германией и Францией по спорным вопросам, чтобы прийти к взаимоприемлемым компромиссам. В частности, в рамках реализации Плана действий REPowerEU можно ожидать усиления сотрудничества с целью избежать новых инвестиционных проектов по развитию инфраструктуры для ископаемых видов топлива, которые могут оказаться ненужными в будущем. Страны должны активизировать координацию усилий по дальнейшему реформированию общеевропейского рынка электроэнергии и развитию соединительной инфраструктуры, чтобы интегрировать возобновляемую энергетику и балансировать спрос и предложение путем увеличения объемов трансграничной торговли.

От Германии и Франции ожидают лидерства в инициативах, которые бы способствовали развитию производства чистых технологий в Европе для преодоления критической зависимости от китайского импорта. Более того, объединение усилий обоих государств должно было бы в дальнейшем способствовать развитию диалога ЕС с США, чтобы вызовы, связанные с введением Закона о сокращении инфляции, превратить в конкурентные преимущества западного демократического мира.