Интервью самой знаменитой мошенницы, которая обвела вокруг пальца весь мир

Фальшивая наследница, чье имя облетело весь мир благодаря известному сериалу, дала интервью в своей квартире на Манхэттене и рассказала о своих планах, возможной депортации и, конечно же, электронном браслете на щиколотке. Было решено, что мошенница больше не представляет опасности для общества — при условии, что она остается под домашним арестом, носит браслет на лодыжке и держится подальше от социальных сетей.

Она была освобождена из исправительного учреждения округа Ориндж в Гошене, штат Нью-Йорк, и в тот же вечер дала свое первое интервью после заключения. Тогда Анна Сорокина жила в квартире на пятом этаже в районе Ист-Виллидж, и ее жилье было завалено мешками с иммиграционными документами. Кстати, за аренду предусмотрительно попросили заплатить на три месяца вперед.

Раньше она называла себя Анной Делви и представлялась как светская львица с солидным трастовым фондом, убеждая сливки местного общества инвестировать в закрытый клуб искусств, названный в ее честь. Деньги на поддержание роскошного образа жизни Анна получала тем же способом (читайте также: Афера Анны Делви: как дочь российского дальнобойщика обманула весь Манхэттен).

В 2019 году присяжные признали Сорокину виновной в ряде финансовых преступлений, в том числе в краже в особо крупном размере и краже как минимум одного рейса на частном самолете. После завершения срока уголовного наказания в феврале 2021 года Анна была освобождена на шесть недель, а затем иммиграционная служба задержала ее еще на 18 месяцев за просроченную визу.

Об освобождении Анна сказала: «Я действительно счастлива. Ничего не было гарантировано. Раньше в залоге отказывали. Это было упражнение в настойчивости. Многие иммиграционные адвокаты говорили мне, что меня депортируют на Марс раньше, чем я выберусь из Нью-Йорка. Мне просто нужно было найти человека, который соответствовал бы моему видению, не принимать „нет“ в качестве ответа и сделать так, чтобы это произошло».

Когда Эмили Палмер из The New York Times спросила, почему Анна не оспорила свой иммиграционный статус из Германии, та ответила: «Позволить им депортировать меня было бы как бы знаком капитуляции — подтверждением такого восприятия меня как мелкого человека, который заботится только о непристойном богатстве, а это просто не соответствует действительности. Я могла бы уехать, но решила не делать этого, потому что пытаюсь исправить то, что сделала неправильно. У меня большая история в Нью-Йорке, и я чувствовала, что если бы я была в Европе, я бы убегала от чего-то. Но если тюрьма не докажет, что люди не правы, то что тогда?»

На вопрос The New York Times о том, почему домашний арест лучше пребывания в тюрьме, Сорокина ответила: «Думаю, лучшее питание». И добавила: «И я могу принимать посетителей после 13:30 по четвергам». Она также продемонстрировала браслет на щиколотке, совпадающий по цвету с черными кроссовками, брюками и худи. Также на ней были очки в толстой черной оправе.

Анну спросили о том, насколько она изменилась, апеллируя к ее более ранним заявлениям в этом году. Сорокина ответила: «Теперь у меня определенно другая точка зрения, чем была, когда я впервые вышла в феврале прошлого года. Просто невозможно пройти через то, через что я прошла, не изменившись. Я так многому научилась в тюрьме. Есть очень хорошо задокументированная арка о том, как я относилась ко всему. Было бы неправильно, если бы я просто переключилась на один день. Это было бы очень неискренне. Это процесс. Я сожалею о том, как все обернулось. То, как я пыталась увидеть свой опыт, состоит в том, чтобы извлечь из него уроки: то, кем я являюсь сегодня, зависит от решений, которые я приняла в прошлом».

Анна, которая начала эксперименты как художник, также заявила, что не намерена бросать это начинание. «У меня так много проектов, над которыми я работаю. Искусство, безусловно, является одним из них», — сказала она. Но и арт-миром Сорокина ограничиваться не хочет. «У меня много дел, — заявила Анна. — Я работаю над собственным подкастом с разными гостями для каждого эпизода. Но это еще не сформировано. Записать что-то качественное из тюрьмы было довольно сложно. И вот моя книга. Я бы хотела сделать что-нибудь с реформой уголовного правосудия, чтобы привлечь внимание к проблемам других девушек».

Во время домашнего ареста лже-наследнице не было разрешено пользоваться социальными сетями или электроникой. «Может это и к лучшему? — рассуждает она. — Очень сложно избавиться от отвлекающих факторов. Надеюсь, это не навсегда». Преступать закон Анна, судя по ее собственным словам, не собирается. «Так много людей просто не могут дождаться, когда я сделаю что-нибудь безумное или незаконное и вернусь в тюрьму. Я бы не хотела доставлять им удовольствие», — сказала она.

С родителями Анна общалась через день. Она рассчитывала оставаться в Нью-Йорке, чтобы продолжать иммиграционный процесс. «Я просто надеюсь, что со временем получу больше свободы. И, надеюсь, ICE увидит, что Нью-Йорк останется в безопасности — даже если однажды я смогу покинуть эту квартиру», — шутит Сорокина.