Діти малювали на стінах їжу, бо не було чого їсти: історія жінки, яка пережила блокаду Азовсталі

Эти люди более двух месяцев прожили при невыносимых условиях в подземельях Азовстали, где оказались еще в начале полномасштабной агрессии России.

И уже вскоре, когда завод попал в плотную осаду рашистов, сотни гражданских мариупольцев стали заложниками врага.

Вытащить их оттуда удалось ценой немалых усилий власти, ООН и Красного Креста. Первая гуманитарная колонна со 156 обессиленными горожанами добралась до Запорожья 3 мая.

Среди них была и молодая мать, 24-летняя Анна Зайцева с шестимесячным младенцем на руках, которая, по ее словам, выжила вместе с сыном только благодаря защитникам Азовстали.

— Госпожа Анна, когда вы с сыном оказались в бункере на Азовстали и кто кроме вас там находился?  

— В бункер, вместе с сыном Святославом, мы пришли 25-го февраля, нас туда привел мой муж. То есть, по сути, мы были там с самого начала. Только в нашем бомбоубежище было около 70 человек, из них, кстати, где-то 17 детей. Были дети которым всего три, четыре, семь лет. В общем, такой возраст.

Им, конечно, было очень тяжело находиться в замкнутом пространстве, где создавалось впечатление, что не хватает воздуха. Это постоянная шумиха, беготня. Дети больше всех скучали по обычной, для мирных времен, еде.

— Они очень часто даже рисовали на стенах продукты – яблоки, разные фрукты, пирожные. У всех была мечта – когда они будут на свободе, просто полакомиться каким-то тортиком. Они абсолютно все о нем мечтали, — говорит Анна.

— Вы вместе с шестимесячным Святославом попали на ту видеозапись, где украинские воины выводят людей из-под завалов цеха, под которым находился бункер, и сажают в промежуточный эвакуационный бус. Как произошел тот обвал?   

— Примерно 25-го апреля к нам прилетела огромная авиабомба. Тонна, или, даже, три тона, судя по разговорам. И в здании над нами обвалились два этажа и нам приходилось просто выкарабкиваться из-под завалов.

— Каким образом молодая мама с младенцем на руках выживала в тех невыносимых условиях?

— В мирной жизни непросто, когда рождается ребенок. А в бункере это вдвое сложнее.

— Большая благодарность нашим военным, которые доставляли нам подгузники, средства гигиены, питание, которые они, рискуя жизнью, брали из разбитых аптек и магазинов. Потому что, на тот момент, я уже не могла кормить грудью, ведь сама плохо питалась. Но, благодаря им мы с ребенком выжили и продержались, — говорит Анна.

Ведь, когда уже негде было достать детское питание, ребята где-то находили упаковки с молоком и мы имели возможность разводить смеси. Или — кипятили воду на свечах. Сами ели каши и сухпайки, которые нам сплошь и рядом отдавали военные, а сами голодали. Все выживали как могли.

— Ваш малыш, которому накануне вашей эвакуации из бомбоубежища исполнилось шесть месяцев, почти половину своей жизни не видел белого света?

— Да, он не видел мира, не видел солнца, он не видел травы. Когда мы впервые вышли из бункера, первое, что я ему сказала: “Святик, смотри, (сдерживает слезы) это – небо, а это солнце, а это травка, которую ты видишь впервые”, — рассказывает женщина.

— Есть мнение, что в таких сверхтяжелых условиях – атеистов почти нет. Правда, что там молились все?

— Да, правда. Я, конечно, молилась за своего сына. Ведь, хоть немного, но уже пожила, а он только начинает жить. И больше всего пугало то, что меня после очередного взрыва присыпет бетоном, а он еще останется живым и его просто некому будет накормить.

— Или, к примеру, если я погибну – никто за ним, сиротой, не будет ухаживать. Для меня, как для молодой мамы, эти мысли были там самыми страшными, — говорит молодая мама.

— После удачной эвакуации – какой вы видите свою дальнейшую жизнь?

— Вместе с сыном я планирую двинуться за границу. Потому что не хочу снова переживать этот кошмар. Но, я надеюсь еще вернуться в Украину и так же надеюсь, что Мариуполь будет украинским городом. Мне бы этого очень хотелось.